Картина Василия Григорьевича Перова "Проводы покойника" пользовалась большим успехом еще у современников художника. Высокую оценку дал ей В. В. Стасов. Перов получил за нее первую премию от Общества поощрения художеств — одной из центральных выставочных организаций страны. Картина побывала на многих выставках как в России, так и за рубежом.
    И все же, являясь собственностью известного купца-коллекционера Солдатенкова, картина эта не была и не могла быть знакома широким народным массам. Лишь в советские годы, находясь в экспозиции Государственной Третьяковской галереи, она приобрела всеобщую известность, признание и любовь советского народа.
   
    Период расцвета творчества Перова относится к середине шестидесятых-семидесятых годов. В эти годы им были созданы особенно значительные по глубине и остроте социальной характеристики, наиболее разнообразные по содержанию и художественно самые совершенные произведения — "Монастырская трапеза", "Утопленница", "Последний кабак у заставы", "Охотники на привале", а также ряд первоклассных портретов.
    Можно с уверенностью сказать, что среди этих работ картина "Проводы покойника" занимает центральное место. Она была создана Перовым в 1865 году, вскоре после того, как художник, увлеченный страстным желанием служить своим искусством родине, раньше срока вернулся из пенсионерской поездки за границу.
    Еще в Париже, бродя по окраинам и предместьям французской столицы, Перов пытливо всматривался в жизнь обитателей бедных кварталов, писал и зарисовывал парижские уличные сцены и типы, но его сознание непрестанно бередила одна и та же упорная мысль о далекой любимой родине, о воспетой Некрасовым "убогой и обильной, забитой и всесильной матушке-Руси".
    Картина "Проводы покойника" — итог глубокого изучения Перовым крестьянской жизни, ставшей отныне главной темой его искусства.
    Несомненно, сюжет картины был подсказан художнику самой действительностью.
   
    "Холод, пустыри, засыпанная снегом глушь, забвение и навеки безвестность, словно какая-то из миллионов птичек замерзла на дороге и никто о ней не знает и не будет никогда знать, никому ни жизнь ее, ни смерть ее не были интересны . . ." Эти слова написал горячий поклонник Перова — В. В. Стасов. Критик-демократ очень хорошо понял сущность творения художника. Его воображение захватил не столько изображенный эпизод сам по себе (критик о нем, собственно, даже и не говорит), сколько замечательное умение Перова использовать этот эпизод для рассказа о тяжелой крестьянской доле. И в самом деле, "Проводы покойника" — это не только печальная повесть о судьбе несчастной семьи, оставшейся без кормильца, в ней слышится скорбный голос всей многомиллионной обездоленной крестьянской России.
    Картина предельно законченна. Она очень глубока по содержанию и при этом чрезвычайно лаконична, проста по форме. В ней нет ничего лишнего, ничего случайного; и главное, и второстепенное подчинено в ней воплощению высокой идеи в конкретный художественный образ.
    Не сразу Перов нашел эту удивительно ясную форму выражения. До нас дошли некоторые подготовительные материалы к картине, в частности карандашный эскиз. Спокойно бредущая деревенская лошадка везет на небольших санях гроб. На нем сидит старый крестьянин с повязанной щекой. За гробом бредет опирающаяся на палку старушка, очевидно мать умершего. В этом эскизе много наблюденного, правдивого, жизненного. Хорошо найден сюжетный мотив, удачно наметилась композиция. И все же здесь еще немало случайного, непродуманного. Внимание рассеивает внешняя занимательность рассказа, нарочитой, неоправданно курьезной в этом художественном контексте выглядит фигура взгромоздившегося на гроб крестьянина с повязанной щекой, снижающая трагическое звучание всей картины. Художник не был удовлетворен этим эскизом. Он перестроил всю композицию, оставив лишь удачно найденное диагональное построение центральной группы, бедный гроб да собаку слева. Фигуры старушки и крестьянина с повязанной щекой он заменил изображением женщины, еще молодой крестьянки, и фигурками двух детей в санях у гроба. По всему видно, что тяжесть утраты легла на хрупкие женские плечи. Картина стала поистине трагичной. Стасов писал: "Эти похороны еще безотрадней и печальней, чем у Некрасова в поэме "Мороз, Красный нос", там гроб провожали отец, мать, соседи и соседки, у Перова — никого".
   
    Настроение в картине не было бы столь мрачным, если бы тяжелая свинцо-вая туча не давила с низкого неба на всю группу, если бы не был пустынен и безрадостен пейзаж, если бы не создавал он своими серыми тонами ощущения мертвящего холода. Пожалуй, одна только бегущая слева собачка не разделяет общего тягостного настроения. Она не случайно выделена художником из тусклой тональной гаммы интенсивным темным пятном, и поэтому сразу бросается в глаза. Перов ввел ее в холст для контраста, чтобы еще более подчеркнуть скорбное молчание людей.
    Картина "Проводы покойника" свидетельствует о том, что Перов был новатором не только в бытовом жанре. Не будучи пейзажистом, он сумел сказать новое слово и в области пейзажного искусства. Никто до него не изображал русскую природу столь жизненно и вместе с тем столь поэтично. Заснеженные серенькие дали с типичными для средней полосы России холмами, покрытыми лесной порослью, далекие пустынные горизонты, бедные крестьянские избы с обязательной для села деревянной церквушкой, накатанная дровнями, уходящая вглубь проезжая дорога — все это слагается под кистью Перова в обобщенный образ русской природы.
    Обычно принято сопоставлять "Проводы покойника" с поэмой Некрасова "Мороз, Красный нос". В некоторых изданиях сочинений Некрасова картина Перова используется даже как прямая иллюстрация к поэме. Такая родственность произведений живописи и литературы далеко не единичное явление в русском искусстве того времени. Вспомним хотя бы стихотворение Некрасова "Размышление у парадного подъезда", перекликающееся с картиной Репина "Бурлаки". Близость этих произведений объясняется демократическим мировоззрением передовых русских писателей и художников-реалистов.

Замечательные полотна. Л., 1966. С.210